Где это слово окажется, где это слово скажется? Только не здесь, ибо мало молчанья на острове и в океане, и на материке, в пустыне и на реке - для тех, кто блуждает во тьме...
И вдогонку размышлядского.
Не так давно я сознательно разучился складывать буквы в слова, а слова - в текст.
Слишком это было... Слишком, в общем.
Мне легче было выпиливать слова из латуни, отливать из эпоксидки и свинца, вписывать в узоры, гравировать и протравливать, вытачивать и вырезать.
Теперь приходится учиться заново связывать их в текст. Их, оказывается, скопилось много: дотронешься - и посыплются, полетят цельными кусками, лови, хватай, записывай!..
Не тут-то было. Казалось бы, вытравлено на сетчатке до запятой... Ан нет - ставишь курсор в окно набора, и вместо нужных слов сыплется труха, мусор всякий.
Вновь и вновь про себя твержу проклятый отрывок из Юхананова:
Монстр: Текст не человек, он мертв, им невозможно работать, его приходится оживлять. Или запустить в человека (другого) и там в человеке, оживляя его, начинать разбирать... Или запустить в себя. Но если запустишь в другого, он и оживет в другом; и когда другой уйдет от тебя, - текст, живой, вместе с ним, уйдет от тебя! Только в тебе, с тобой, до конца будет жить живой текст. Пока ты сам не уйдешь от себя. Как чужой. Но куда? Куда? Куда ты уйдешь от себя?
Менестрель: Только в текст.
Менестрель: Только в текст.
Я, кажется, застрял в пути.