Где это слово окажется, где это слово скажется? Только не здесь, ибо мало молчанья на острове и в океане, и на материке, в пустыне и на реке - для тех, кто блуждает во тьме...
Да помню я, как же не помнить. Такого и если захочешь, не забудешь. Был, был такой... Бывало, ему выговаривают за что-то, а то и вовсе разнос устраивают - только в путь... А ему всё едино - смеётся себе тихонько так, недобро смеётся, и говорит: "Мне можно. Я же сумасшедший". И глазищи поднимает. А глазищи у него... нет там ничего, понимаете? Вообще ничего - тьма-тьмущая, сплошная чернота. Кажется, будто они и свет не отражают вовсе, будто взяли вместо зрачков два круглых кусочка чёрной замши, да и наклеили. А если посмотришь повнимательнее - пиши пропало: затягивает, засасывает чернота, пустота, бездна... И смотришь, смотришь, не моргая, и оторваться не можешь, и дышать забываешь, а он раз - и засмеётся опять, по-своему, по особому. И как рукой сняло наваждение - раз, и нет бездны, и опять перед тобой потрёпанный дурачок, и никакой бездны, ничего. Били его, конечно, за это. И не раз били. Боялись потому что, да признаться было нельзя - на смех поднимут. Вот и молотили почём зря, да на него же всё потом и переводили - мол, первый начал, сам нарвался. А ему что - он кровь рукавом вытрет, засмеётся по-своему, и опять своё: "Я же сумасшедший. Мне можно."
Как он вышел, так потом уже разное говорили - будто он пропал без вести, будто с собой покончил, под автобус попал, в психушке лежит... Кто-то наоборот твердил, будто видел его - мол, в костюме, при галстуке, машина у него дорогущая там, часы. Да только враки это всё.
А я недавно топал по коридору в сумерках. У нас там зеркало висит здоровое, в полный рост. Вот я в это-то зеркало и глянул... И долго понять не мог - кто это там стоит, по ту сторону. Будто бы незнаком, да где-то я его точно раньше видел. А потом в глаза посмотрел - аж замутило. Они будто свет вовсе не отражают - тьма-тьмущая, сплошная чернота. Кажется, будто взяли вместо зрачков два круглых кусочка чёрной замши, да и наклеили. Еле проморгался.
Теперь вот думаю: к чему бы это всё.