Где это слово окажется, где это слово скажется? Только не здесь, ибо мало молчанья на острове и в океане, и на материке, в пустыне и на реке - для тех, кто блуждает во тьме...
Я вижу тень на стене. Это не моя тень, но кроме меня здесь больше никого нет. Она молчалива и вместе с тем чертовски многозначительна; ей не нужны слова, чтобы осыпать меня миллионом молчаливых упрёков. Мне остаётся только пожать плечами и потянуться за очередной сигаретой: я эпицентр окутывающего меня облака никотиновой вони. Я малодушно прячусь в клубах сизого дыма и столь же малодушно не могу оставить чужую тень в одиночестве, здесь, на этой адской оранжево-чёрной лестничной клетке; на нашем этаже снова перегорела лампочка.
- Извини, друг, - хотел бы сказать я этой тени. - Извини, но таким тебя придумали тысячу раз до меня, и придумают ещё тысячу раз после. Я не виноват. И не пытайся меня в чём-то упрекнуть: одно дело - швырять в пустоту слова, и совсем другое - втыкать людям острые предметы в шею.
Я хотел бы сказать, что придумал его слишком хорошо для того, чтобы это хотя бы отдалённо напоминало реальность. Напомнил бы, что по сравнению с ним я почти инвалид, человек с ограниченными возможностями, у которого ни в анамнезе, ни в жизни нет ничего, кроме ангедонии, сколиоза и заформалиненного в банке с тёмным стеклом кусочка души. Я рассказал бы о том, о чём не пишут и не рисуют, о том, что вечно оставляют за кадром. О том, как мерзко выдирать зубы, и о том, сколько неприятностей доставляет запор. О том, сколько дерьма скапливается в стоке кухонной раковины, и о том, каким серым кажется мир с утра, после того, как накануне запиваешь барбитураты палёным вискарём. О, я многое мог бы рассказать, но главной моей историей была бы страшная сказка о безвозвратно уходящем времени - о том, что оно не растягивается на дни и недели в педантичных осмыслениях каждого последующего шага, а несётся, несётся вскачь, как обезумевшая лошадь, как потерявший управление гоночный болид...
Я мог бы рассказать многое, но я молчу - тени не умеют разговаривать, и я не чувствую ни сил, ни желания демонстрировать своё в этом превосходство. Тем более, всё невысказанное аукнется ему, когда он вернётся в свой привычный четырёхугольный мир - отзовётся ноющим зубом, коликой в животе, странным бульканьем из сливного отверстия ванной. Ещё несколько ниточек вплетутся в ткань выдуманной реальности, и может быть, в следующий раз это будет уже не тень, а хотя бы размытый контур...
