Окончательный косплейный диагноз - это когда едешь в парике тупо потому, что не успеваешь помыть голову.

@темы: трэш и угар

---

"Когда воротимся мы в Портланд..." ©

* * *

Разыгралась непогода, затянули тучи небо, пахнет сплетнями и солью наш портовый городок. По тавернам нынче ходит то ли быль, а то ли небыль, - говорят, вернулся в гавань этот странный паренёк. Говорят, что он приходит вместе с ветром, вместе с бурей, что его разбитый клипер снова видели у скал. Он высокий, загорелый, синеглазый, много курит. Говорят, его улыбка смахивает на оскал.
Он пробудет здесь недолго, аккурат до полнолунья. Он в таверне захудалой будет молча пить и ждать. Стороной его обходят пышногрудые колдуньи, попрошайки, воры, маги, и простой народ, и знать. Нынче снова его имя повторяет каждый встречный, и твердят в порту зеваки, кэп, мол, снова прибыл в город. Ходит слух, на нём проклятье, путь его далёк и вечен, говорят, его сам дьявол покарал за спесь и гордость...
Что молва людская? Шорох. Будто ветер бесшабашный пронесётся, да и сгинет, не оставивши следов. Только слышишь, ровно десять бьют часы на старой башне. Слышишь? Волны разыгрались у скалистых берегов. И безумный, дикий танец заведут морские черти, закривляются бесстыже в ярко-синем, топком взоре. Он поднимется и выйдет. В кабаке запахнет смертью, в городе запахнет бурей...
Души переполнит море.
Ведь когда сквозь тучи вечер город выкрасит багровым, забредёт в сердца тревога, позовёт в далёкий путь. Нас найдут - но только позже, по следам, по каплям крови... В наших душах бьётся море, разъедая солью грудь. Мы уйдём навстречу шторму, мы оставим эту гавань, ровно в полночь полнолунья мы поднимем паруса. Говорят, на нас проклятье, говорят, ведёт нас дьявол, только что нам этот дьявол? Морем мечены сердца... Нам ничто молва людская, не страшны нам боль, усталость, мы не ведаем ни жажды, ни болезней, ни печали. Нам обыденное чуждо, лишь одно у нас осталось, только имя капитана...
"Ван Дер Декен" - шепчут скалы.

@музыка: Nathalie Cardone - "Hasta Siempre"

@настроение: зарекался ж, дебил, больше ерундой не страдать.... И - да, мне стыдно. Хорошо, больше не буду. Честно.

@темы: бред, почеркушки

---

@темы: попячено, трэш и угар

---

"Мантрами железными, как простыми лезвиями..." ©

Рэму, ах, Рэму, серые твои очи, Рэму, ах, Рэму, волосы цвета ночи, Рэму, клинок в руке и сомненья в клочья, Рэму, ну что тебе не сиделось дома. Рэму, ах, Рэму, верные твои стрелы, Рэму, ах Рэму, правое твое дело, Рэму, твою судьбу застилает белым, Рэму, но я устрою все по-другому.

(с) Джек-с-Фонарём

@темы: пометки на полях, пост в никуда

---

"Познакомься, я много о нём говорю..." ©

- Это было? - спрашивает он у своего отражения в зеркале. - Это было?..
Он хочет услышать ответ. Он боится услышать ответ. Но отражение молчит, слепо копируя мимику, жесты, малейшие его движения.
- Этого не было, - рассердившись, кричит он зеркальной поверхности. - Слышишь, не было!
Затем он поворачивается и уходит.
- Если меня не было, то и тебя тоже не было, понял?.. - хохочет отражение за его спиной.

@темы: размножение личности, бред

---

"Эти игры - не для нас..." ©

Мальчик бессмысленно раскачивается на табуретке взад-вперёд, монотонно бубня под нос:
- Это уже не игра. Это уже не игра. Это уже не игра...
- Но ты же в неё играешь? - спрашивает проходящий мимо воспитатель. Мальчик согласно кивает. - Получается, это всё-таки игра, - раз в неё можно играть?
- Нет, - отрицательно мотает головой ребёнок. - В неё играть нельзя.
- Но ты же в неё играешь? - недоумевает взрослый.
- Наверное, это потому, что я плохой. Я играю в игры, в которые нельзя играть.
Мальчишка улыбается, и в его глазах мелькают искорки настоящего, взрослого безумия.

@темы: размножение личности, бред

---

"Свой путь, свой крест, свою судьбу и нить..." ©

Мастеру не позволено бродить по мирам. Большая Дорога закрыта для всех.
Мастеру позволено лишь прикасаться к ним. Чуть-чуть, самую малость, - легонько трогать кончиками пальцев, подобно слепому, запоминающему облик. Слегка тянуть за ниточки событий, распутывать бесконечные пёстрые клубки, наблюдать за игрой света на гранях. Только так. Только со стороны. Иначе нельзя.
Но он всё равно болен. Он тяжко болен этими мирами, и они играют им, как хотят, - швыряют в прошлое, показывают будущее, которого никогда не случится, искажают настоящее. Иногда они и вовсе принимают реальные обличья, и тогда мастер перестаёт понимать, где его мир, а где те, другие. Тогда он становится странным, тогда его тревожит запах песка и дождя, он бросает всё, что начал, и принимается за какие-то безумные, бессмысленные дела. Его одолевают замыслы, которым не суждено обрести плоть, - потому что родом они из других миров, а этот им чужд и порою даже враждебен. Эти идеи жгут огнём внутренности, копошатся, кипят, и ему хочется разодрать грудную клетку, выломать рёбра, вырвать и выбросить в ночь то единственное, что ещё связывает его с реальностью. Он мечется по комнате, сшибая пробирки и инструменты, он прислоняет пылающий лоб к оконному стеклу, и смотрит в ночное небо, и ждёт ответа - о прошлом ли, о будущем ли, ему всё равно, ему нужно только одно - чтоб хоть кто-то ему ответил... Но ночное небо молчит.
Однажды демон разрешит мастеру немного побыть им.
И он останется с демоном до самого конца. До последней, финальной улыбки.

@темы: бред

---

"Моя семья и другие звери..." ©

Вот что у нормальных людей обычно застревает в фильтрах стиральных машинок?
Монетки там. Зажигалки. Ключи от дома, реже - от машины. Всякие бумажки-какашки. Пивные пробки. Игрушки из "киндер-сюрпризов"...
А из нашего фильтра я только что достал маленького фиолетового осьминога. Потрошёного, разумеется. Не целого.
Впрочем, если б он был целиком, да ещё и живой, я бы и тогда не особенно удивился.
Я люблю этих идиотов.

@музыка: Наше радио

@настроение: ловись, рыбка, большая и маленькая. Авось ещё что достану.

@темы: идиотизмы, бред, трэш и угар

---

31.01.2011 в 14:59

Пишет  Осколки чужих мыслей:

его девятисотая зима значительно зимее предыдущих,
он прячет руку в штопаный карман. и пар от губ медлительней и гуще
клубится, чем у прочих в этот миг. он достает часы, сверяя годы.
он молод и одет не по погоде, но все равно не виден меж людьми.
прислушиваясь к тихим голосам,
он чувствует, что замерзает сам.
так больно, но намного интересней -
ему известны правила игры.
- Вы бог? - Отнюдь, я просто скромный вестник.
- Вы ангел? - Да... один из четверых.

(с) МКБ-10

@темы: попячено, лирика, однако!

---

Музыка в моей голове иногда играет так громко, что мне кажется, будто окружающие тоже её слышат.
Это здорово.)

---

"Люди верят, боги спят, а дороги вдаль летят..." ©

Не подпускайте меня к папке с тяжеляком после наступления темноты. Никогда. Спрячьте её, замаскируйте, сожрите... Последние крупицы вменяемости я безнадёжно потерял в Мавринских соляках.
Боль тому, кто слышит. Горе тем, кто спит. Мать моя Тьма, какая же ностальгия...

А вообще рейс через несколько часов. Говорят, через дыру в Пятой луне хотят проложить маршрут... Врут, наверное.
И да - падре, если ты будешь пробегать мимо (а я уверен в том, что ты будешь пробегать мимо, ибо случайности в этом сезоне отменили), я был бы рад встретиться и совместно налакаться. Только, чур, без баб и мордобоя!
Если что, ищи меня в шестнадцати милях к северо-западу от того места, где был Июль.

@темы: музыка, вести с Гансмоука, мракобесие

---

Вспомнилось тут...

Кусочек из так и не дописанного некогда флэшмобного текста - что-то там про внутренний творческий мир. Саму флешмобятину я никогда не допишу, а это уж пусть лежит, как стимул.

* * *

Вплываю в дом, жмурясь от яркого электрического света, и чувствую, что на воздух можно сесть - настолько велика в нём концентрация табачного дыма. Неизменная примета присутствия в доме одного выдающегося священника, так его... После той примечательной пьянки на остановке он частенько захаживает ко мне в гости, устраивая в доме бардак, вакханалию и шум. И иногда пальбу. Под настроение.

...

- Грииинвуд! - раздаётся жизнерадостный рёв Николаса. Я, ориентируясь на звук, с трудом продираюсь сквозь облако табачного дыма, миную гостиную и в итоге оказываюсь на кухне. Падре сосредоточенно гремит кастрюлями.
- Скажи мне, это можно есть? - вопрошает он, приподняв крышку, из-под которой вырывается облачко ароматного пара. - И где тебя черти носили? Мы с Вэшем немного побили посуду в гостиной, надеюсь, ты не в обиде.
- Это можно пить, - констатирую я, принюхиваясь. - Это глинтвейн. Что вам сделала посуда?
- Мышь, - заговорщицким шёпотом оповещает меня священник.
О да, мышь. Ещё одна жительница этого дома. Вообще-то мышам тоже не положено появляться на этой изнанке мира, но одна хитрая тварюшка каким-то образом умудрилась прошмыгнуть и надёжно окопаться здесь.
- Вы пытались её пристрелить? - осведомляюсь я, вытаскивая с полки груду разномастных стаканов.
- НЕТ! - раздаётся над ухом дикий рёв. Я выполняю замысловатый балетный пируэт, поворачиваюсь в прыжке на 180 градусов и эффектно выкидываю стаканы на пол. Ну разумеется. Ваш Паникёр - праздник, который всегда с тобой. Идиот в красном, вечный спутник священника в чёрном. И на плече у него гордо восседает та самая мышь, нахально поблёскивая чёрными глазками-бусинками.
- Даже не думайте! Она же ничего вам не сделала! - негодует главный миротворец в нашей компании. Чёрный кот откуда-то из угла потверждает его слова меланхоличным "Ньян".
- Только перебила посуду и лишила нас стаканов, - соглашается Николас, помогая мне собирать осколки.
- Посуду перебил ты! Когда пытался прикончить это ни в чём не повинное существо! И вообще, можешь попить из половника. Или из мыльницы.
- Я скорее надену её тебе на голову!
- Попробуй!
- Думаешь, не сумею?
- Шутка про мыльницу дошла до Гансмоука? - запоздало удивляюсь я, тряся порезанным пальцем. Однако меня игнорируют - конфликт затронул личные интересы. Мысленно попрощавшись с мебелью, люстрой и столовыми приборами, я цепляю кастрюльку с глинтвейном и бочком-бочком пробираюсь к выходу... Я почти добрался до середины коридора, но бегству не суждено было увенчаться успехом.
- Гриинвууд! - дуэтом раздаётся за спиной. Я оборачиваюсь и едва не роняю теперь уже и кастрюлю - в дверном проёме возникают две сияющие физиономии и две протянутых руки. Одна держит половник, а другая - мыльницу...

@музыка: собаки брешут.

@настроение: на Гансмоук. Первым же рейсом. Там тепло...

@темы: это было давно и неправда, вести с Гансмоука, графомания, трэш и угар, флешмобище

---

Мой персональный рекорд - за шесть минут подключить принтер, нарыть драйвера для принтера, запустить принтер, сломать принтер, починить принтер. Лучше б ласвегасов пнул, право слово.

@темы: безумный крафтер, трэш и угар

---

На память потомкам.

Cross Punisher

@темы: вести с Гансмоука, безумный крафтер

---

Постигнуть дзен за полдня?..

Самый надёжный способ остановить колесо Сансары - это перетаскать 3 кубометра дров не туда.

@темы: идиотизмы, трэш и угар

---

Сдвиг по фазе. Инструкция к применению.

Инструкция для себя по применению себя. Это скучно. Правда.

Как правило, за один-два дня перед сдвигом наблюдаются некоторые промежуточные симптомы. Вот основные из них:
а) окружающие начинают неимоверно раздражать не только своими поступками и словами, но и самим фактом своего существования.
б) в общении всё чаще мелькает совсем уж чёрный юмор - с кИшками, патологоанатомами, странгуляционными бороздами и зачитыванием вслух пособий по психологии серийных убийц.
в) абсолютно пропадает интерес ко всему, что необходимо сделать ещё вчера/уже сегодня/до завтра.
г) слова "жопа" и "бензопила" употребляются не менее десяти раз в час.
д) столовые приборы кажутся бессмысленным и ненужным изобретением, вместо них используется нож.
е) необходимость выходить на улицу вызывает стойкое отвращение.

Не читать дальше.

В случае обнаружения подобных симптомов следует предпринять следующие меры:
1. Придумывается вдохновенная отмазка для начальства - с чудовищными переплетениями обстоятельств, роковыми ударами судьбы и прочими спецэффектами. В красках прорабатываются детали - от жалобы на застрявшую в пробке труповозку до перечисления недавно принятых лекарств и зачитывания по бумажке их побочных эффектов. В случае возникновения у начальства сомнений в искренности сказанного следует на несколько секунд отключить самоконтроль и продемонстрировать буйный психоз с пинанием мебели, швырянием документов или, если разговор протекает по телефону, - предложениями коллективно съездить завтра на опознание.
2. Работа торжественно отправляется в жопу. После предъявления отмазки в жопу отправляется рабочий телефон, рабочий почтовый ящик, рабочий номер аськи. Все предметы, каким-либо образом имеющие отношение к работе, сгребаются в кучу и запираются на ключ - в нижний ящик письменного стола. Исключения не делаются ни в каких случаях - аргументы типа "а у нас же завтра индусы с комиссией приезжают", "а у меня накладные за июль не заполнены", "а сегодня из Минска должны прайс-листы прислать", - отправляются в жопу вслед за вышеперечисленным. Всё равно, как показывает практика, комиссия индусов обойдётся без твоего присутствия, накладные за июль в ноябре заполнять уже смысла не имеет, а белорусы как мурыжили эти прайс-листы месяц, так и ещё промурыжат столько же.
3. Из имеющейся наличности выделяется сумма, которую можно безболезненно и бессмысленно профукать. Производится вылазка в близлежащий магазин. Закупка фуража проводится по принципу "хочу рожна". Искомый рожон определяется методом научного тыка. В обязательном порядке закупаются растворимый кофе, сахар, коньяк, корица, селёдка.
4. Фураж ровным слоем размещается по периметру укрытия. Селёдка съедается сразу.
5. В помещении должно находиться не более двух режущих предметов. Бензопила не в счёт, пусть лежит.
6. Дверь в укрытие баррикадируется изнутри. В случае, если отсидка происходит в комнате, дверь подпирается шкафом либо шваброй. В случае нахождения в локации "город" входная дверь запирается на верхний, нижний и левый промежуточный замки; в обязательном порядке отключается дверной звонок. Вероятность случайных визитов всеми доступными способами снижается до двух десятых процента, внезапные две десятых процента торжественно отправляются в жопу. Можно вывесить соответствующее объявление на дверь.
7. В случае попытки проникновения извне следует громко включать телевизор и делать вид, что пылесосишь.
8. Светлое время суток надлежит провести, занимаясь какой-нибудь вопиющей ерундой и не включая ноутбук.
9. НЕ включая ноутбук, я сказал!
10. С наступлением темноты следует включить электрический свет, собрать мысли в кучу и заварить как можно более крепкий кофе. После ликвидации первой чашки кофе можно заварить ещё одну и включить ноутбук. КАТЕГОРИЧЕСКИ не рекомендуется:
а) включать ICQ-агент;
б) посещать своеобычные интернет-ресурсы;
в) проверять e-mail;
г) писать посты в блог.
11. В качестве музыкального сопровождения рекомендуется слушать классику и содержимое папки "Гумно бурундужье". Злоупотреблять тяжёлым металлом и панкотой нельзя ни в коем случае!
12. Необходимо найти и открыть файл "Текстовый документ(2).txt", чтоб он всегда находился под рукой. В случае появления идей сливать их туда, не разбирая и не перечитывая.
13. Также настоятельно рекомендуется перебрать папку с неоконченными рисунками. Два-три выбранных рисунка следует попытаться завершить.
14. После наступления полуночи стоит перечитать содержимое файла "Текстовый документ(2).txt". Зацепившись на какую-либо мысль, нужно попытаться развернуть её до конца и направить в нужное русло. Если же мысль не желает разворачиваться в указанном направлении и сворачивает куда-то в дебри, не стоит пытаться ей препятствовать, иначе это может привести к непредсказуемым и малоприятным последствиям.
15. Отбой наступает не позднее трёх часов ночи. За полчаса до отбоя желательно всё-таки перестать пить кофе. Также следует уничтожить все улики, вынести мусор, выкинуть неудавшиеся рисунки и стереть накачанные файлы. Поздравляю, кризис пройден. Но завтра тебя ещё ожидает как минимум один приятный сюрприз - объяснение с начальством по поводу прогула и премьера моноспектакля под названием "Изобрази в лицах историю с застрявшей в пробке труповозкой"...

@музыка: Александр Розенбаум - "Вальс Бостон"

@настроение: интересно, меня не убьют, если я сейчас Круга на полную врублю?..

@темы: идиотизмы, трэш и угар, мракобесие

---

Археология мёртвых душ. ©

Лютый, бешеный бред. Много.

Он садится за стол и включает настольную лампу. Тусклый свет почти не разгоняет сгустившийся в комнате сумрак, да Мастер, в сущности, и не нуждается в освещении - это скорее привычка, чем необходимость. Он достаёт инструменты и раскладывает их перед собой - долго, тщательно, любовно разглядывая каждый. Несколько минут вдумчиво созерцает расположение приборов на столе, затем меняет кое-какие их них местами. Не потому, что так удобнее, - просто таков ритуал.
Он не любит нарушать ритуалы.
И поэтому наливает себе кружку горячего крепкого кофе. Он не пьёт кофе во время работы, разве что изредка сделает глоток-другой. Кофе будет медленно остывать и распространять по комнате горький аромат, пока он будет занят.
Иногда мне кажется, что ему просто не нравится запах боли.
В комнате помимо него никого нет. Он на то и Мастер - он не нуждается в присутствии жертвы для того, чтобы распластать её с ювелирной точностью. Для этого ему хватает содержимого маленького пластикового чемоданчика.
В первую очередь он извлекает оттуда имя. Расправляет его, хорошенько встряхивает, расправляя складки и вытряхивая скопившийся мусор. Потом осторожно раскладывает на столе, разглаживает ладонью и принимается рассматривать. Порой имён оказывается несколько, и тогда он выкладывает их все. Разглядывает каждое по отдельности. Иногда - осторожно мнёт за краешек, иногда - подпаливает уголок и принюхивается к запаху гари. А иногда ему приходится вооружаться распарывателем и разбирать имя по волоконцам, по тонким серым нитям... Все эти манипуляции заканчиваются тем, что на столе остаётся лежать одно-единственное нетронутое имя. Самое правильное, самое верное на данный момент. С этим он никогда не ошибается. Не имеет права.
С последним именем он не церемонится - в ход идут хитроумные химические составы, газовые и керосиновые горелки, микроскопы и скальпели. Из последнего имени он вытягивает максимум информации - достаёт длинный шлейф, кое-где монохромный и строгий, кое-где аляповато-пёстрый. Внимательно разглядывая чередование разноцетных участков, Мастер вооружается ножницами и отсекает лишнее. Затем смахивает со стола то, что осталось от имени, и раскладывает обрезки шлейфа. И принимается разделять его на части с ловкостью опытного кондитера, разрезающего торт на собственных именинах. Всё необходимое будто само оказывается у него под рукой. Взгляды со стороны он ссыпает в прозрачную тонкостенную колбу с высоким горлышком. Слухи и сплетни отправляются в перегонный куб - вполне возможно, что ему удастся конденсировать из них несколько капель правды, но этим он будет заниматься в последнюю очередь. Наибольшее внимание он уделяет случайным откровениям и игре на публику. Откровения сначала отправляются в промывочный лоток, а затем подвешиваются на просушку - для этого он приспособил верёвку над батареей. С игрой же на публику приходится работать гораздо дольше.
Сперва он раскладывает сценарии по бумажным папкам. Шуршит листами, перекладывает их из стопки в стопку, химическим карандашом делает пометки на полях. Затем, когда все листы наконец-то занимают свои места, он складывает папки в стопку и убирает в выдвижной ящичек, оставляя на столе единственную, самую тонкую, - с пометкой "1/2". Иногда в ней оказывается всего один листок, иногда - с десяток, но эта папка всегда оказывается меньше остальных. С неё-то он и начинает.
Сперва на столе возникают стеклянный поднос и литровая бутылка тёмного стекла. Согласно инструкции, сейчас Мастеру следовало бы надеть резиновые перчатки, но он игнорирует любые инструкции, полагаясь на опыт и отточенность движений. Он аккуратно кладёт на поднос лист из папки, переливает небольшое количество жикости из тёмной бутыли в пробирку и берёт пипеткой несколько капель раствора. Бледные пальцы с неимоверной скоростью порхают над корявыми строками, роняя на бумагу прозрачные, остро пахнущие капли. На это у него уходит ровно восемь секунд. Потом он достаёт часы из жилетного кармана, щёлкает крышкой и отсчитывает тридцать четыре секунды, беззвучно шевеля губами. Ещё восемь секунд уходит на то, чтобы спрятать часы обратно в кармашек, осторожно извлечь бумагу из подноса и подвесить её над батареей - там, где потихоньку просыхают откровения.
Потом он разводит огонь в небольшой жаровне и наполняет крохотный чугунный утюжок раскалёнными углями. Проглаживать едва просохший лист Мастер будет быстро, будто бы обмахивая его от несуществующей пыли. Дождавшись, когда на бумаге проступят невидимые прежде знаки, он тщательно изучит их, а затем равнодушно скомкает бумагу и швырнёт её в ту же жаровню. Полыхнёт малиновое пламя, и пахнущий химикатами и искренностью дым начнёт вычерчивать по комнате замысловатые узоры...
Отмахиваясь от колеблющихся дымных видений, он освободит рабочую поверхность и достанет остальные папки со сценариями. Дальше работа будет сравнительно однообразной: содержимое каждой папки сперва отправится в измельчитель для бумаг, а затем займёт место в отведённой плошке с ПВА. Потом из пластикового чемоданчика будет извлечена хитрость. Мастер взвесит её на руке, придирчиво оглядит со всех сторон, разделит на комки и примется мять, формуя основу. Пройдёт около шести минут перед тем, как под тонкими пальцами будто из ниоткуда возникнут несколько полумасок причудливой формы. Бумажно-клеевая масса будет бережно нанесена на основу и отставлена на подоконник - подсыхать.
Затем снова настанет очередь чемоданчика. Аккуратно, предельно аккуратно Мастер достанет оттуда память. У всех она разной формы - у кого-то круглая, в аккуратной оправе. У кого-то строго прямоугольная, со шлифованными краями. А у кого-то - крупный осколок. Злой, острый, при малейшем неосторожном движении глубоко рвущий ладонь...
Вот и сейчас он привычно стряхивает сбегающую с пальцев кровь. Дело, в сущности, вовсе не в неосторожных движениях. Просто некоторую память извлечь по-другому невозможно... Да и не нужно.
Он рассматривает своё отражение - долго, внимательно, пристально, - до тех пор, пока поверхность зеркала не покрывается неряшливыми тёмными пятнами. И вот тогда - только тогда - в комнате начинает пахнуть болью. Мастер хмурится и потирает виски.
Где-то на другом конце Города незнакомый ему человек внезапно поднимает голову и долго вглядывается в ночное небо - на несколько секунд ему становится страшно. На несколько секунд ему становится больно. Пока - только на несколько секунд.
Крохотным скребком Мастер соскребает с обратной стороны стекла амальгаму. Кропотливая и нудная работа, но справляется он с ней на удивление быстро и легко, умудрившись порезаться только дважды и не уронить ни капли крови на кучку серого порошка. Порошок отправляется в бумажный конверт, а Мастер невозмутимо останавливает кровотечение перекисью и вынимает из чемоданчика разноцветную горсть угрызений совести. Нанизав перламутровые бусины на ниточку рассуждений, Мастер откладывает получившуюся гирлянду в сторону, а потом принимается устанавливать посреди комнаты ещё одну жаровню - большую. То, что последует дальше, потребует от него колоссального напряжения сил и неимоверной скорости реакции, и поэтому, подготовив всё необходимое, он некоторое время будет собираться с силами - потрогает просохшие откровения, колыхнёт колбу со взглядами со стороны. Иногда сделает глоток-другой остывшего кофе. А потом... Потом из чемоданчика вырвется стая уродливых серых птиц, а Мастер сорвётся с места и закружится по комнате бешеным вихрем, быстрее, быстрее, ещё быстрее!.. Вот они - кружатся, хрипло кричат, мечутся под потолком, роняя пух!.. Вот они - вот ненависть целит в глаза острым клювом, но он уворачивается, уходит, ускользает!.. Вот подлость - атакует со спины, набрасывается, но когти лишь царапают воздух... Злоба тяжко мечется под самым потолком, хрипло и бессмысленно горланит жадность, попискивает трусость, забившись в угол. А Мастер пляшет, и крутится, и хохочет дьявольски, на лету выдирая у отвратительных тварей грязно-серые перья и швыряя их в огонь. Комната моментально заполняется клубами вонючего чёрного дыма, пламя жаровни достаёт до самого потолка, кружатся в воздухе выдранные перья, и вся эта свистопляска становится подозрительно похожей на ад, в котором беснуется один-единственный демон...
А потом всё заканчивается. Птицы исчезают. Просто растворяются в клубах чёрного дыма. А он - у него даже дыхание не сбилось после этой бешеной пляски - невозмутимо садится за стол и снимает с подоконника заготовки полумасок.
Где-то на другом конце Города незнакомый ему человек наконец перестаёт метаться и кричать во сне.
Мастер обтягивает полумаски кусочками пёстрого шёлка, оставшегося от имени. Кое-где сажает на клей витиеватые узоры из амальгамы памяти, кое-где пришивает взгляды со стороны, по одному вытряхивая их на ладонь из колбы. Периодически вынимает из чемоданчика причудливые кусочки всяких незначительных деталей - пуговки, бусины, внешнюю мишуру, блёстки... Полумаски расцветают в его руках пышными цветами, начинают сверкать и искриться в тусклом свете настольной лампы. Он ещё долго их разглядывает - тут отпорет неровно пришитую бусину, там пинцетом подправит узор. Клей будет сохнуть недолго, но этого времени хватит для того, чтобы подбросить в жаровню немного сомнения и туда же отправить щепотку неуверенности. Страха он обычно добавляет самую малость - буквально на лезвии ножа. Пламя нервно задрожит и сменит цвет на ярко-фиолетовый. Запах боли постепенно становится таким густым, что кажется, будто на него можно сесть. Мастер вслушивается.
Где-то на другом конце Города незнакомый ему человек сжимает ладонями виски и всматривается в собственное отражение в зеркале, что висит в ванной комнате. Взгляд его помимо воли постоянно соскальзывает в сторону и цепляется за баночку со снотворным.
Пока горит фиолетовое пламя, Мастер снимает с верёвки случайные откровения. Некоторые он рассматривает подолгу - вертит так и этак, подносит к глазам, делает пометки в специальной книжечке и лишь после этого сжигает. А некоторые швыряет в огонь почти сразу, едва окинув взглядом. Вслед за откровениями отправляется хитрость, послужившая основой для масок. Она медленно плавится на углях, растекается, заполняя пустоты и связывая компоненты, и вот огонь потихоньку гаснет, а в жаровне возникает камень. Иногда это обычный серый булыжник, иногда друза горного хрусталя, а иногда и вовсе самый обыкновенный красный кирпич. Сегодня у Мастера вышел кусок зелёного мрамора - он будет недовольно качать головой и хмуриться. Ему не нравится зелёный цвет, и ещё больше не нравится работать с мрамором. Впрочем, ещё не всё потеряно - из перегонного куба всё-таки удалось добыть несколько капель правды, и Мастер аккуратно вытряхивает их на камень. Первые несколько секунд ничего не происходит, но потом глыба медленно, будто бы нехотя, меняет цвет на бледно-розовый. Мастер пожимает плечами - хоть какие-то изменения произошли в лучшую сторону.
Маски он снимет с подоконника и нанижет на гирлянду перламутровых угрызений совести, пропуская её через обе глазницы каждого изделия. Завязав гирлянду и сдвинув бусины так, чтоб не было видно хвостика, он разместит это импровизированное ожерелье прямо над жаровней и заставит кружиться в воздухе, играя узорами и блестя. Сперва медленно, потом быстрее и быстрее, и вот уже беспорядочный блеск инкрустаций сливается в сплошное искрящееся кольцо. Оно понемногу уменьшается в диаметре и в конце концов сжимается, превращаясь в крохотную тёплую искорку. Искра зависает над погасшей жаровней, и Мастер прихлопывает её свежедобытым осколком мрамора. Из-под камня по комнате разливается мягкое сияние.
Так пройдёт около двух минут. Потом он снимет камень с души, отставит его в угол и поймает тёплый беспокойный огонёк в трёхлитровую банку. Банка будет вытряхнута в форточку, камень исчезнет самостоятельно - он больше в материализации не нуждается. А сам Мастер ещё долго будет стоять у окна и всматриваться в спящий Город. Ему не дано знать, успел ли он на этот раз. Ему не положено этого знать.
Где-то на другом конце Города незнакомый ему человек разрыдается и с размаху швырнёт в стену баночку со снотворным.
Сегодня Мастер снова будет бормотать и беспокойно ворочаться во сне. Ему будет сниться один и тот же сон - как будто он не успел. Как будто опоздал на доли секунды, на мгновения, как будто запах боли накрыл комнату удушливой тяжкой волной... Если бы он умел кричать во сне, он бы, пожалуй, закричал. Но и этого ему не дано - время отобрало у него эту способность. Слишком многого Мастер лишился, слишком многое у него забрали. Забрали, чтоб позволить ему быть тем, кем он является.
Но он любит свою работу. Скоро ему, пожалуй, предложат выйти на пенсию - возраст уже не тот, да и зрение подводит иногда.
Вот только он не согласится. Такой уж он упрямый - реставратор душ человеческих...

@темы: графомания, бред, мракобесие

---

Вон. Вон из моей головы, я сказал. Убирайтесь.

---

Что ж ты делаешь, глупый? Почему же ты улыбаешься, я же за тобой пришёл, я же убивать тебя пришёл, так чему же ты улыбаешься?..
А он улыбался не мне. Он улыбался Тьме, что вставала за моей спиной.
И она улыбалась ему в ответ.

@темы: размножение личности, окраины Тайного Города, бред

---

"Где три стаи птиц Лэнга?!" ©

Эпичный совершенно эпизод приключился под вечер.
Ким влетает в гостиную с воплями:
- Где три килограмма конфет?! Здесь с Нового Года лежали три килограмма конфет, куда они делись?..
Вот уже на этом моменте меня потянуло ржать.
Бабушка отзывается:
- Их, наверное, Яков съел...
Яков начинает отрицать, возмущаться и отнекиваться.
Я сдерживаюсь. Я честно пытаюсь не смеяться.
В общем, я сожрал только треть. Остальное заныкал...

@музыка: Лора Бочарова - "Романс инквизитора"

@настроение: отличное. Мне двух кило ещё надолго хватит...

@темы: размножение личности, трэш и угар